Выборы в ДНР: есть ли альтернатива Захарченко?

Первым о скорой отставке Владислава Суркова сообщило издание РБК. Неформально Сурков курировал ЛДНР. Скорую отставку косвенно подтвердил близкий к Суркову политолог Алексей Чеснаков

Сегодня мы решили поговорить о новых назначениях и грядущих выборах в Донбассе с писателем и специалистом по пропаганде Никитой Томилиным.

— Насколько я помню, вы с 2010 по 2012 год работали в движении «Наши». Это верно?

— Да, несколько раз читал лекции на «Селигере», потом уже в штабе читал лекции по семиотике, пиару и пропаганде для членов движения на основе работ Лотмана, Почепцова, Маклюэна и Эдварда Бернейса. В деятельности самого движения я принимал слабое участие, был скорее попутчиком.

— Потупчиком?

— Попутчиком.

— Либеральная пресса называла членов движения то ликующей гопотой, то путинюгендом. Вас не смущало это?

— Я знаю реальные причины этой демонизации. Во-первых, ещё во времена «Идущих вместе» была проведена такая дерзкая акция под названием «Фальшивогазетчики». Члены движения разместили в либеральных газетах несколько заказных статей. Когда на статью накладываешь трафарет, там фраза читается что-то типа «мы лжём за деньги, эта статья стоила 5000 долларов». И одна из таких статей, например, была подписана Юлией Таратутой. Статья была опубликована в издании «Коммерсант. Деньги» и называлась «Окошко в Европу». Там хвалили московские паспортно-визовые отделения. Понятно, что после разоблачения Таратута возненавидела Якеменко. И так было с десятками журналистов. Но причина, конечно, была не только в этом. Да, активисты движения проводили акции против оппозиции, но 99% деятельности «Наших» была посвящена социальным проектам. Борьба с хамством на дорогах, борьба с продажей алкоголя несовершеннолетним, помощь ветеранам ВОВ, борьба с несанкционированными свалками, коррупцией, педофилами, защита окружающей среды, обучение предпринимательству. Но если читать подшивку статей о «Наших» за 2010-2012 годы, то складывается ощущение, что они только строили козни оппозиции.

— Вы официально являлись комиссаром движения?

— Да, я стал им в мае 2012 года, когда Василий Якеменко объявил о закрытии движения.

— А зачем это было делать, если движение закрылось? Насколько я понимаю, комиссарами становились ради продвижения по карьерной лестнице. Это был своеобразный социальный лифт.

— Антихайп. Я бы и в КПСС вступил 5 ноября 1991 года. Мне не интересен был социальный лифт. Это было чистое любопытство.

— Вы были лично знакомы с Сурковым в то время? Ходили на совещания в Администрацию Президента? Кто вам платил?

— С Сурковым я никогда лично не был знаком, видел его три раза — в 2010, 2011 и 2012 годах. Конечно, я был в курсе многих процессов, но опосредованно. Что касается денег, я читал лекции бесплатно, а за работу на молодёжных форумах получал деньги от Росмолодежи.

— Когда вы попрощались с Росмолодежью?

— Осенью 2014 года, когда отработал по контракту на трёх федеральных молодёжных форумах, включая первый в истории российского Крыма форум «Таврида». Потом четыре или пять месяцев проработал на одном федеральном телеканале.

— Когда вы впервые попали на Донбасс?

— Летом 2015-го года. Я очень переживал всю эту ситуацию с Евромайданом. В начале января 2014-го возникло ощущение, что всё идёт к войне. В марте-апреле 2014 начал собирать деньги на бронежилеты, вёл переписку со знакомыми крымчанами, потом мы купили и отправили в Луганскую область несколько комплектов экипировки, демилитаризованный БРДМ-2, отдали его ребятам Болотова. Конечно, после этого многие мои украинские друзья удалили меня из фейсбука (смеётся).

— Разумеется, вы же оправдали их стереотипы о коварных москалях...

— Ага (смеётся). Ну, в общем, тогда хотелось как-то более активно помогать, потому что я понимал: крымского сценария в Донбассе не будет, люди обмануты. Надо спасти как можно больше людей! Лекарства посылали в больницы Донецка, что-то мы передавали туда по мелочи адресно из еды. А уже в 2015-м я со многими дончанами познакомился и приехал на автобусе в Донецк. Дал нескольким людям работу, 17 человек перевёз в Россию за свой счет, многим оплачивал поездки на российские молодёжные форумы, разнообразные стажировки и так далее.

— А почему вы сразу оказались в оппозиции майдану? Не было мыслей о том, что люди вышли за свою свободу, против коррупции, против мафии Януковича?

— Люди вышли... Понимаете, у народа нет рук, нет ног и нет головы.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я был на всех массовых митингах в Москве, начиная с 2004 года. Что меня всегда смущало в них, так это скорость, с которой кучка проходимцев приватизирует сцену и микрофон. Вы можете идти с какими угодно благими намерениями на митинг, но вы должны помнить, что политика решается не на улице, а в кабинетах, и вы — всего лишь массовка, картинка для СМИ и предмет торга. Вы даже не знаете, о чем они там торгуются, продавая вас. Надо быть очень инфантильным человеком, чтобы всерьёз полагать — вот я сейчас попрыгаю тут, попляшу, хлопну в ладоши три раза, вылезет из пруда волшебная щука и возьмёт меня в Евросоюз.

— Ну, у Армении же получилось! И без крови.

— Что именно у неё получилось? Давайте не будем спешить. А вы знаете, на каких условиях ушла старая власть? И про люстрации слышали слова Пашиняна? Там совершенно иная ситуация. В том числе и в плане отношений с Россией. Это отдельный большой разговор, не будем сейчас углубляться...

— Тогда чем, по-вашему, был майдан?

— Заговором политиков второго эшелона и олигархов против олигарха Януковича с целью более эффективной эксплуатации ресурсов страны и высасывания крови из народа. Плюс деньги западных НКО, интересы различных криминальных кланов, там даже были личные деньги республиканца Митта Ромни. Итогом майдана стала потеря части территорий, гражданская война, массовая миграция, падение уровня жизни, приватизация заводов и портов, геноцид народа с помощью тарифов ЖКХ и отмены льгот.

— Хорошо. Что вы увидели в ДНР, когда только приехали?

— Когда впервые приехал на автостанцию «Крытый рынок», что-то такое в душе перевернулось, что решил там остаться. Через две недели перевёз из Москвы вещи, вернулся в Донецк и остался там на два года. Влюбился в этот город, в этих людей. Логически это не объяснить. Я, коренной москвич, бросил работу в Москве, прервал многие свои связи, и просто переехал в ДНР.

— Как к этому отнеслись ваши близкие?

— Они всегда знали, что я способен на нечто подобное, поэтому практически не удивились.

— Ваши ожидания оправдались?

— Я думал, что приеду в Сталинград, в депрессию и бесконечные слезы. Но я увидел красивый ухоженный город, населённый трудолюбивыми и смелыми людьми, готовыми отстаивать свою свободу. Я увидел сильных волевых мужчин, редчайшей красоты девушек. Знаете, это стальные люди. Как там у Высоцкого было:

Мы не меряем Землю шагами,

Понапрасну цветы теребя,

Мы толкаем ее сапогами -

От себя, от себя.

— Это бедный регион?

— Нет, это был богатейший регион страны. 15% от ВВП Украины, 24% промышленной продукции, 23% – товарного экспорта (основа – металлургия и машиностроение, доход в бюджет – $12 млрд). В расчете на душу населения дотационность Донбасса была в разы меньше, чем у западных областей — таких как Закарпатская, Тернопольская, Волынская и Ивано-Франковская. Но война, конечно, регион подморозила, и многие предприятия встали. Возник дефицит некоторых товаров, а вслед за ним появился чёрный рынок. Произошёл разрыв производственного цикла ключевых предприятий. Но видно, как раны постепенно затягиваются. Мужики там не ноют, а работают, делают всё для своих семей, что сейчас в их силах. Очень точно про Донецк сказала Маша Баронова из «Открытой России»: как будто Советский Союз не развалился, а эволюционировал. И вот хорошо видны эти эпохи. Идёшь по улице Артёма в сторону «Донецк-сити» мимо аллей с розами, мимо постамента с танком, мимо пластмассового офисного центра времен Януковича «Скай Сити»... и не покидает ощущение, что ты как будто во сне или в компьютерной игре. Вдалеке раздаются взрывы, а тут люди гуляют с колясками, светит солнце. Заходишь в торговый центр, а там как будто зомби-апокалипсис произошёл, всё вымерло, ни души. Только боулинг работает на третьем этаже. Очень странные ощущения.

— Всё же жизнь в центре отличается от жизни на окраинах города?

— Да, конечно. Но полтора года почти бахало в центре. Октябрьский и Куйбышевский районы находятся недалеко от центра. Регулярно прилетали снаряды в ставок рядом с «Империей мебели» на проспекте Богдана Хмельницкого. Но украинская артиллерия и по центру города несколько раз била. Были прилёты в Парк кованых фигур. При мне в июле 2015 года попал снаряд в продуктовый магазин «Амстор» на Университетской улице. Каратели как будто в тире стреляли: 75-й дом, 76-й, 80-й, затем четыре дома подряд по улице Щорса... А в июне был концерт выдающейся украинской пианистки Валентины Лисицы. 22 июня, в День памяти и скорби, десятки тысяч людей пришли к мемориалу «Твоим освободителям, Донбасс», где проходил ее концерт. Это был как глоток свежего воздуха посреди ужаса и неопределённости войны. Миг, когда музыка уносит тебя прочь от этого, и ты можешь забыться.

— Чем вы занимались в Донецке?

— Брал интервью, читал лекции по пиару и информационной войне, оказывал адресную помощь жителям прифронтовых сел, организовал книжный клуб, обучал удалённой работе в интернете.

— С кем удалось сделать интервью?

— С Гиви, Абхазом, легендарным профессором Шаталовым, с бойцами «Беркута», которые стояли на Евромайдане в Киеве, с донецкой поэтессой Аней Ревякиной. Всех не упомнить уже.

— А с Моторолой были знакомы?

— Видел его мельком пару раз, но, увы, знаком не был. Он жил недалёко от меня на улице Челюскинцев. Запомнился день его похорон, такое трудно забыть. Пятьдесят тысяч человек пришли проститься с ним к зданию Донецкой оперы. И старики, и студенты, совсем юные мальчишки. И всех переполняло чувство благодарности и единства, все были объединены этим чувством. В такие моменты ощущаешь: вот он, твой народ, вот ты вместе с ним. Такое не забывается. Родина провожала своего героя в последний путь.

— Наверняка, по городу поползли слухи, что «его свои убрали».

— Это глупости, конечно. Мне известно, что там произошло. Всему своё время, возмездие найдёт виновных.

— Но по луганским командирам, например, есть разные мнения...

— Каждое такое событие — это отдельная ситуация, не надо всё мешать в кучу. Ситуация в Луганске и Донецке разная.

— А в Луганске вы бывали во время войны?

— Да, несколько раз.

— И как там?

— Без комментариев. Единственное, что могу сказать, люди там замечательные, и я бы хотел сделать для них больше, чем я сделал.

— Давайте перейдём к обсуждению предстоящих выборов на Донбассе. Зачем они сейчас нужны и кто победит?

— Пришло время обновить общественный договор и узнать реальный рейтинг главы ДНР Александра Захарченко. Открытые и закрытые исследования показывают, что рейтинг доверия у него достаточно высокий. Даже в оппозиционных группах «Вконтакте» по результатам голосований у него около 40-45%. На втором месте мэр Горловки Приходько. На третьем — бывший командир батальона «Восток» Ходаковский. Я думаю, высокий рейтинг также у Эдуарда Басурина и Виктора Яценко, но они вряд ли будут претендовать на пост, у них много своей интересной работы. Кстати, народ до сих пор помнит Бородая, у него порядка 4-5%, а вот в Игоре Стрелкове разочаровались. Баллотируйся он сейчас на пост главы ДНР, он бы набрал менее 3%.

— Ходаковский — это главный донецкий оппозиционер?

— Ну, да. Личность весьма сомнительная. Стоит вспомнить его странное поведение в донецком аэропорту вечером 26 мая 2014-го года, в результате которого погибли десятки людей. Потом его бесконечный трёп о «единой Украине», затем странные события 5 июня 2014 года на КПП «Мариновка», когда из-за его болтовни ребята из «Востока» попали в засаду. Обсуждая этого человека, стоит разделять героический батальон «Восток», который удерживал Саур-могилу и выбил противника из Ясиноватой, и собственно Ходаковского. Человека, который занимался отъемом собственности, крышеванием, раскулачиванием и так далее. В Донецке на него лежит восемь увесистых папок с перечислением только части его преступных дел.

— Почему они не обнародованы?

— Некоторые дела оттуда были преданы огласке, но потом всё спустили на тормозах. Я думаю, что кураторы Донбасса захотели иметь некоторый противовес Захарченко. Такая византийская модель управления. И в определённый момент запретили его трогать. Ходаковский спокойно ездит по Донецку, даже на фронт заезжал. На него не было совершено ни одного покушения. Он спокойно сидит в ресторанах, организует какие-то философские диспуты.

— Что можете сказать об Андрее Пургине? Можно сказать, он стоял у истоков «донецкого сепаратизма».

— Вы неправильно говорите. Это искусственное образование под названием «Украина» является сепаратистом, а Донбасс всегда был и будет Россией, частью русского пространства. Он по злой воле политиков был засунут в так называемую «Украину». Поэтому Пургина неправильно называть сепаратистом. Он, скорее борец с сепаратизмом Киева. Что касается его как человека, эрудированный публицист, писатель, очень подкованный. Но как организатор и управленец — никакой, это не его.

— Получается, альтернативы Захарченко нет?

— Есть определённые характеристики, без которых главой ДНР не стать. Во-первых, иметь ответ на вопрос: где ты был в 2014 году. Во-вторых: где ты был в 2013 году. Но это половина дела. Если у тебя нет боевого опыта, если ты лично не ползал на брюхе в окопах, не брал Дебальцево, не выгонял укропов из Шахтёрска — как проверить, чего ты стоишь? В-третьих, ты должен понимать, что каждый день на тебя могут утроить покушение, и соизмерять свои поступки с этим знанием. И уже, в-четвёртых, ты должен в своей ежедневной работе руководствоваться не интересами чьих-то там финансовых групп или Москвы, а интересами народа Донбасса и иметь достаточно воли, чтобы порой и с Москвой не соглашаться.