И я прощаю часть 3 (окончание)

Мне пришлось пережить и измену, и друга предательство.
Мне пришлось испытать боль, обиду, душевный раздрай.
Так случилось, что я вдруг поверил чужим доказательствам
И навек потерял, и любовь и свой собственный рай.
Все понять и простить... Было горьким и трудным прозрение.
Но уроки судьбы я сумел из былого извлечь.
Научившись прощать, мы получим небес одобрение -
Сердцем, полным надежд, всех, кто рядом, любить и беречь.


Порт-Артур встретил Михайлова суматохой и запахом гари. Представившись коменданту крепости генералу Стесселю и получив назначение, поручик сразу отправился в свой батальон. Написав прошение о переводе в армию и получив назначение в Квантун, Саша и в дурном сне не мог предположить такого расклада событий.
Нет, он не боялся смерти. Избрав карьеру военного, Михайлов с самого начал был готов к тому, что может погибнуть в бою. Но умереть, будучи в ссоре с девушкой, которую он, несмотря ни на что, все еще любил, было тяжелее всего.
События тех дней мучили его, сжимая сердце непонятной тоской. Он снова и снова возвращался мыслями к злополучному балу, на котором все и случилось...
  
Прошедшей осенью Анечка приехала учиться на Бестужевские курсы и поселилась у кузины своей матери в районе Карповки. Молодые люди стали встречаться довольно часто. Вплотную зашел разговор о свадьбе грядущим летом, когда Михайлов закончит курс Академии. После третьего дополнительного года обучения его ждало место в Генеральном штабе и очень хорошие перспективы.
Больше всего этим был доволен Малечкин, с которым Саша продолжал дружить, несмотря на образ жизни Кирилла.
– Ты хорошо на меня влияешь. Поговорю с тобой, и хочется стать лучше. Бросить эти карты, выпивку, доучиться, стать настоящим офицером. Только не бросай меня, Сашка, без тебя я совсем пропаду, – говаривал Кирилл, сидя в маленькой комнатке Михайловского флигеля.
Вот только уйдя оттуда, продолжал вести себя по-прежнему.
Он был единственным, кто отговаривал Михайлова жениться, приводя массу аргументов, от «ты еще молод, не торопись», до «поповская дочка – не пара офицеру и дворянину».
Саша друга не слушал, стараясь отшучиваться, чтобы не повздорить, но разговоры эти происходили все чаще и чаще. Уговаривая Михайлова не менять настоящую мужскую дружбу на девицу, Малечкин был очень упорен, уверяя, что все женщины сплетницы, жеманницы, неверные обманщицы и кокетки. Не говоря ничего конкретно про невесту друга, Кирилл огульно обвинял весь женский род. С каждым разом Саше все труднее было сдерживаться.
В конце концов, незадолго до Рождества они крупно повздорили и несколько дней не общались.
  
Святочные гулянья шли по всему городу с большим размахом, но на Рождественский бал в Дворянском собрании явился весь цвет Петербурга. Одеваясь на праздник, Михайлов неожиданно получил с нарочным письмо, в котором было всего несколько слов: «Ваша невеста Вам неверна. У нее роман с адъютантом великого князя Бориса. Перед ужином на балконе можете убедиться».
Дальнейшее Михайлов даже сейчас, по прошествии почти месяца, помнил как в тумане.
Костюмированный Бал. Улыбающаяся счастливая Анечка. Вальс, который они танцевали вместе. Котильон, на который ее пригласил какой-то франт-мушкетер. Объявление распорядителя о последнем вальсе перед ужином. Танцующие пары, и сам Михайлов, который не мог нигде найти Аню – она словно исчезла. Чья-то рука, протягивающая рюмку коньяка, которую он тут же выпил и опьянел – сказалась усталость последних дней, нервное напряжение. Морозный воздух с балкона слегка отрезвил Сашу, но не только это – в неверном свете парковой иллюминации он увидел Аню. Она... целовалась с каким-то офицером. Не помня себя, Михайлов влетел обратно в зал. Совсем рядом оказался Малечкин. Схватив его за руку, Саша вернулся обратно. Аня все еще была там. Не разбираясь, не думая, что делает, Михайлов снял с руки перчатку и швырнул ее в лицо офицеру. Девушка, охнув, закрыла лицо руками. Оставив друга улаживать детали вызова, Михайлов вернулся в зал, нашел родственницу Певницких и, объяснив ей, что Ане стало дурно, попросил увезти девушку с бала. Что и как происходило на самом деле, разбираться не хотелось, просто было очень больно, словно в сердце кто-то вонзил нож.
На другое утро должна была состояться дуэль, но обидчик к месту встречи не явился и вообще исчез из города. Михайлов подал прошение о переводе в армию, которое на удивление быстро удовлетворили.
Перед отъездом на Квантунский полуостров новоиспеченный поручик заходил к Певницким, но разговора не получилось, Аня его выгнала. В тот момент в нем впервые подспудно возникло ощущение собственной неправоты, вызванное брошенной ему вслед фразой девушки: «Если б Вы зашли чуть раньше», но поручик его старательно игнорировал...


***


Поступив в распоряжение генерала Кондратенко, Михайлов с утра до вечера был на передовой. Война властно вмешалась в его жизнь и мысли, и только во снах образ невесты приходил к нему.
Вспоминалось и прощание на вокзале с другом, и странные слова Кирилла: «Для тебя, дурака, старался, а теперь ты уезжаешь», которые Саша так и не мог понять, но вразумительного ответа от Малечкина не получил. Тот начал долго пространно говорить о том, что мечтал видеть друга в сослуживцах, а не в отдаленной губернии, куда ехать несколько суток. Потом проводник попросил их благородие пройти в вагон, и разговор прервался.
Михайлов несколько раз порывался писать другу, но времени не было совсем. Да и письма надо было отправлять через Чифу, на что у поручика не было ни времени, ни средств. К тому же, совсем скоро друзьям суждено было встретиться: командовать Тихоокеанским флотом был назначен вице-адмирал Макаров, который сразу по приезде в Артур стал вводить свои порядки, не желая советоваться о тактике боя и своих действиях ни с наместником Алексеевым, фактически возглавлявшим до этого морские силы, ни с Петербургом. Наместнику это не понравилось. Он вернулся в Порт-Артур, который покинул в самом начале военных действий. С ним вместе приехал Великий князь Кирилл Владимирович.
  
По случаю приезда титулованных особ в Морском собрании был дан обед, на который пригласили не только генералитет, но и некоторых офицеров. Михайлов приехал вместе с Кондратенко.
– Сашка, дорогой, как я рад тебя видеть, – на поручика неожиданно налетел Кирилл Малечкин. Надушенный, франтоватый, в новом с иголочки мундире, он разительно отличался от Михайлова, который едва успел побриться. – Жарко тут у вас?
– Война, – просто ответил поручик, несколько смущенный таким проявлением дружеских чувств в присутствии высокого начальства.
– Приходи вечером, поболтаем, – Кирилл не скрывал своей радости, но тон поубавил, заметив неодобрительные взгляды генерала Кондратенко, – вот адрес, – достав из
   кармана карандашик на золотой цепочке и маленький блокнот, Малечкин написал несколько слов и вручил записку другу.
– Хорошо, как освобожусь, – ответил Михайлов и, кивнув Кириллу, прошел на свое место в конце стола.
Малечкин же сел недалеко от Великого князя. Чувствовалось, что он пользуется его расположением.
– Кто этот петух разряженный? – не удержался Кондратенко от вопроса, когда после обеда они с Михайловым поехали к морякам – договориться о совместных действиях, на что было получено «добро» адмирала.
– Мой друг детства. Вместе в корпусе, в училище, в Академии, – ответил Михайлов, – после отца самый близкий мне человек.
– Тогда прошу извинить, – генерал подал Михайлову руку, – первое впечатление бывает обманчиво. Насколько я успел Вас узнать, звание Вашего друга надо заслужить.
– Что Вы, Роман Исидорович, совсем в краску вогнали, – улыбнулся поручик: между ним и генералом установились теплые отношения, Кондратенко по-отечески опекал Михайлова, за что тот был ему признателен.
  
Выбраться к Малечкину поручик смог только через несколько дней, но разговора по душам не получилось, Кирилл был пьян, жаловался на судьбу, дурака-князя, отсутствие денег и скуку. Происшествие на Рождество оба обходили молчанием. Просидев около часа, Михайлов засобирался восвояси.
Потом они виделись еще несколько раз, но былого тепла в отношениях не находили. К тому же, служба все время разлучала друзей – Михайлов постоянно выполнял различные поручения Кондратенко и был занят с раннего утра, а Малечкин пил и дебоширил вместе с Великим князем, который хоть и прибыл в Порт-Артур служить под началом адмирала Макарова, службой всячески манкировал.
Вскоре после приезда князь отпраздновал день рождения своей сестры Елены Владимировны. Потом подошли именины августейшей бабушки, герцогини Саксен-Кобургготской, затем еще кого-то, и вскоре всем стало ясно, что главной причиной приезда Великого князя в Артур была возможность предаваться здесь кутежам без всяких стеснений. О какой бы то ни было службе он не хотел и слышать. Естественно, как адъютант Малечкин всегда находился при августейшей особе.


***


Выход эскадры в море и гибель флагманского броненосца «Петропавловск» Михайлов видел, находясь на одной из батарей Электрического Утеса, которая вела огонь по японцам, помогая нашим кораблям. Как только эскадра потянулась в порт, поручик вскочил на лошадь и поскакал в город узнать подробности происшедшего.
  
Генералитет во главе со Стесселем как раз входил в главный собор города – отслужить молебен о чудесном спасении Великого князя Кирилла.
– Что Макаров? – спросил Михайлов у одного из знакомых офицеров.
– Погиб. Очень многие на «Петропавловске» погибли. И раненых много, – ответил тот.
Дождавшись окончания службы, Михайлов узнал у адъютанта князя, что Малечкин ранен и отправлен в госпиталь.
  
Навестить друга поручик смог через пару дней. Войдя в палату, он не узнал Кирилла. Тот лежал весь в бинтах, сильно осунулся и еле шевелил губами, прося пить.
– Только губы можно смачивать, Ваше благородие, – ответила подошедшая медсестра. – Доктор воды давать не велел.
– Да что уж, все равно помирать, так хоть напиться дай, – прошептал Малечкин. – скажи ей, Саша, и доктора позови.
Когда пришел позванный Михайловым молодой врач, Кирилл что-то долго и тихо говорил ему. Тот сначала качал головой, потом, махнув рукой, приказал сестре дать раненому воды и уколоть морфия.
Когда это было сделано, а девушка ушла к другим раненым, Малечкин жестом попросил Михайлова сесть поближе.
– Саша, послушай. Я до вечера не доживу. Хорошо, что пришел. Я, было, собрался послать за тобой, – Кирилл говорил с трудом, часто отдыхая и тяжело дыша.
– Не говори ерунды, Кир. Выживешь, и на свадьбе твоей еще погуляем, – попытался ободрить друга Саша.
– Нет. Доктор сказал, да и сам знаю. Она ночью приходила за мной. Смертушка. Тут стояла, в дверях. Вся в белом. Только отошла пока. Значит, надо так. Отсрочку мне дали. Покаяться. Перед тобой. – Малечкин замолчал.
– Что ты, Кира, в чем ты виноват-то? – начал поручик, но друг движением руки не дал ему договорить.
– Во многом. Ты презирать меня будешь, как узнаешь. Родной ты мне, ближе никого. И тут она. Понимаешь? Ненавижу. – Малечкин начал говорить довольно бессвязно, глядя куда-то в пустоту. – Ненавидел, вернее, простить не мог, не понимал, примириться не хотел. Радовался, что свадьба откладывается. Смотреть на тебя, счастливого, не мог. Как ножом по сердцу. – Он снова ненадолго замолчал. Чувствовалось, что признание дается ему с трудом. – Тогда, на балу... это я подстроил. Письмо написать попросил и поцеловать Анну, чтобы ты видел. Чтобы отрекся. Не мог я без тебя, а все равно потерял. – Кирилл замолчал, тяжело дыша.
Молчал и Михалов, сидя, как громом пораженный, не в силах взглянуть в глаза Малечкину.
– Вот так, Саша. Подлец я, – снова заговорил Кирилл. – Не зря маменька говорила, долг платежом красен, вот и плачу. По счетам. Простишь ли? – его забинтованная кисть легла на руку Михайлова.  
– Что же ты... что же мы оба натворили-то, Кирочка... – прошептал поручик, назвав друга детским именем, – как же жить-то теперь? Бог тебя простит, и я прощаю, – тихо сказал он, слегка пожав пальцы раненого. – Только кто меня простит?
  
  
Сидя у постели умирающего, Михайлов снова и снова перебирал в памяти события того вечера, проклиная себя за гордость, самолюбие, тупость, за то, что усомнился в любимой девушке и не послушал собственное сердце. Вызванный медсестрой батюшка хотел соборовать и исповедать Малечкина, но тот отказался.
– Не надо мучить меня, батя, читай отходную. Все, что хотел, я сказал. И прощения попросил, у кого следует, а Бог там сам разберется. Хотя нет, – Кирилл вдруг посмотрел на Михайлова в упор. – Умоли ее простить меня, слышишь? Завтра же напиши. Исполни ...волю ...умирающего... Глаза Малечкина закрылись, рука, державшая ладонь друга, дернулась и затихла.
– Отмучился, сердешный, – перекрестилась сестра.


***


Ближе к лету, с поезда пришедшего в Порт-Артур, вместе с пополнением на перрон сошла скромная девушка в форме сестры милосердия. Спросив у проходившего мимо офицера, как найти штаб генерала Кондратенко, она отправилась по указанному адресу, отказавшись от предложения проводить.
– Добрый день, где я могу найти поручика Михайлова? – спросила девушка у дежурного адъютанта, когда дверь распахнулась, а поручик сам появился на пороге.
– Я здесь, кто меня спрашивает? – начал Михайлов и осекся... – Анна Дмитриевна? – его голос стал хриплым от волнения. – Вы?
– Да, Александр Николаевич, я, вот... приехала, – она несколько запнулась, стесняясь того, что они не одни в комнате, – батюшка... благословил...
  
Они стояли, молча глядя друг на друга... Стояли, никого не замечая вокруг...
  
– Анна Дмитриевна, пройдемте, – Михайлов опомнился первым и, обойдя девушку, открыл дверь.
Они вышли на улицу.
Солнце светило ярко, озаряя неприглядную картину военного города. С разрушенными во многих местах домами, покореженными остовами кораблей в порту, лысые сопки вдали, вокруг шумели люди, двигались повозки с ранеными, немолодой китаец понукал навьюченного осла, не желавшего двигаться дальше, где-то громыхнуло орудие... Шла война... Но этим двоим, казалось, не было до нее никакого дела.
Они стояли, взявшись за руки, и все так же молча смотрели друг на друга. Голубые глаза и карие... Смотрели, прося прощение и прощая, заново узнавая друг друга и проклиная те месяцы разлуки, в которых были виноваты оба... Стояли, словно два путника, которые долго брели в тумане и наконец увидели свет – в глазах другого человека...
  

Впереди будет штурм Порт-Артура, гибель Кондратенко, ранение Михайлова, поражение России в войне, плен и возвращение... И долгая жизнь... Вместе... Но это будет потом, и это – совсем другая история...

__________________________________

Имена и названия, встречающиеся в тексте:

1. Александровское юнкерское училище на Знаменке в Москве – военно-учебное заведение императорской России, готовившее офицеров пехоты.

2. Екатерининский институт – Московское училище ордена Святой Екатерины, один из институтов благородных девиц для обучения дочерей потомственных дворян. Туда принимали в основном девочек из бедных семей.

3. Бесстужевские курсы – высшие женские курсы в Санкт-Петербурге (1878–1918). Одно из первых женских высших учебных заведений в России.

4. Николаевская военная Академия Генерального штаба – официальное название при создании – Императорская военная академия, с 1855 года носила название Николаевская академия Генерального штаба. После второго курса офицеры выпускались в войска, лучшие из потока офицеры поступали на дополнительный курс. Окончившие дополнительный курс, причислялись к Генеральному штабу.

5. Дворянское собрание – в контексте – место проведения балов городской знати.

6. Морское собрание – в контексте – место, где проходили званые обеды, балы и т.д. с участием офицеров и городской знати.

7. Великий князь Кирилл Владимирович – двоюродный брат Николая II, с марта 1904 – начальник военно-морского отдела штаба командующего флотом Тихого океана. Участник русско-японской войны: во время взрыва на броненосце «Петропавловск», где погибло большинство штаба, спасся.

8. Вице-адмирал Степан Осипович Макаров –  известный флотоводец. С началом русско-японской войны был назначен командующим флотом в Тихом океане и прибыл в Порт-Артур. Сторонник активных боевых действий, Макаров много успел сделать для усиления боеспособности русского флота. 31 марта 1904 Макаров погиб на броненосце «Петропавловск», подорвавшемся на мине.

9. Наместник Алексеев Евгений Иванович – внебрачный сын Александра II, адмирал, генерал-адъютант, наместник царя на Дальнем Востоке, главнокомандующий сухопутными и морскими силами на Дальнем Востоке.

10. Стессель Анатолий Михайлович – генерал-адъютант, комендант Порт-Артура во время Русско-японской войны.

11. Кондратенко Роман Исидорович – генерал-лейтенант, начальник сухопутной обороны Порт-Артура, погиб в декабре 1904 года.