Раз в Крещенский вечерок

Наступили Святки. Закружились балы, маскарады, званые вечера, но сердце ждало и желало чего-то таинственного...
Княжна Долли Белокриницкая, в просторечии именуемая Дуняшей, сидела у огромного зеркала, зябко кутаясь в шлафрок, в ожидании, пока куафер причешет маменьку и старшую сестру Бэтси. Только не предстоящий бал занимал мысли девушки, хотя она и ждала с нетерпением его начала, но еще больше – окончания. После бала горничная Татьяна обещала отвести Дуню гадать с девушками.
Сердце барышни замирало от предчувствия и страха, но так хотелось хоть одним глазком взглянуть на суженого.
И вот бал окончен, маменька ушла к себе, сестрица тоже, наконец, уснула, а Долли сидит в кресле и ждет.
Легкий стук в дверь.
– Барышня, барышня, Евдокия Михайловна, идемте, – в дверь заглянула Татьяна, – только Вы платок-то наденьте – студено на дворе, не дай Бог, простудитесь, барыня с меня голову снимет.
Надев шубку и повязав голову платком, Дуня идет вслед за Татьяной в баню – гадать почему-то решено именно там.
На столе стоят зеркала, Таня зажигает свечи и ставит их так, чтобы лицо гадающего в зеркале не отражалось.
Дуне и жутко, и интересно, она садится на лавочку у стенки вместе с остальными девушками и ждет, когда можно будет начать гадание.
– Пусть барышня первая гадает, – подает голос Наташа – дочь кухарки Матроны. Все согласно кивают, а Долли вдруг становится страшно. Так страшно, что она не может встать со скамейки и дойти до стола с зеркалами.
– Ну же, барышня, не бойтесь, – сразу несколько голосов подбадривают девушку.
Княжна встает, крестится на икону и садится на стул напротив зеркал.
«Суженый мой, ряженый, приди ко мне ужинать», – поют девушки у нее за спиной. Зеркала тускнеют. Дуня всматривается в них, но ничего не видит. Тогда она сама начинает шепотом произносить заклинание: «Суженый, ряженый, приди ко мне ужинать», – раз, другой, третий. Сердце колотится, как овечий хвостик. Девушки замолчали. В бане тишина такая, слышно, как муха по стеклу ползет.
Долли еще раз повторяет заклинание, и в глубине зеркала появляется неясный силуэт. Потом лицо становится более явным – светлые волосы, усы, небольшая рыжеватая бородка и такие родные глаза.
– Алеша, Алексей, – шепчет Дуня, – Алешенька, – кричит она и в испуге вскакивает со стула и выбегает из бани.
Тихая звездная ночь, до дому дойти всего несколько шагов, но девушка боится их сделать – так испугало ее гадание. Она стоит на крыльце, не в силах сдвинуться с места.
Вдруг ... шаги. Княжна вжимается спиной в дверь, хочет закричать, но голоса нет.
– Долли? Это Вы? – такой знакомый голос, она узнала бы его из тысячи.
– Да, князь, как Вы тут? – девушка пытается говорить спокойно, но голос не слушается и выдает ее волнение.
– Я хотел приехать на бал, но дела при дворе задержали, вот только вырвался, Вы простите меня?
– Да, князь, – Долли подает мужчине руку для поцелуя, – конечно, какие пустяки, что Вам делать на балу в загородной усадьбе.
– Увидеть Вас, княжна, – ответил мужчина и прямо взглянул на девушку, – я приехал просить Вашей руки. Князь Михайла Александрович согласие дал, но велел с Вами поговорить. Я думал утра дождаться, да вот, спать не мог, вышел погулять на мороз, а тут Вы… Долли, Евдокия Михайловна, что скажете – казнить меня или миловать? – попытался он пошутить.
Дуня отшатнулась от князя и закрыла руками лицо, она настолько растерялась, что не могла и слова вымолвить, только тяжело дышала, а в глазах стояли слезы.
Князь истолковал молчание девушки по-своему и, отвернувшись от нее, проговорил.
– Простите за беспокойство, княжна, нынче же уеду и более докучать Вам не смею, – и собрался уже уйти, когда Долли вдруг сорвалась с крыльца и, бросившись к князю на шею, спрятала лицо на его груди.
– Алексей Петрович, радость моя, Господи, я так ждала Вас, так хотела… – девушка не договорила, слезы градом полились у нее из глаз. Она обнимала князя и шептала, как давеча перед зеркалом
– Алеша, Алешенька...
– Не плачьте, Евдокия Михайловна, Дунечка, прошу Вас, не плачьте, – князь растерянно гладил девушку по спине, по волосам, с которых сбился платок, наклонившись, коснулся губами ее губ, а потом отстранился, посмотрел в глаза Долли и прошептал
– Я люблю Вас, Дунечка, и буду любить всегда.
– И я... вечно, – тихо ответила девушка.