Совсем простая история

Она шла по улице, стараясь высоко держать голову и прямо – спину. Каблуки звонко стучали по мокрому асфальту. Она была благодарна осени за этот мелкий дождик, с которым смешивались слезы, текущие по ее лицу, становясь незаметными для окружающих.
Она уходила. От любимого человека. Гордо и молча, не оборачиваясь. И никто не должен был знать, что творится у нее внутри, что хочется закричать от боли, ударить кулаком по ближайшему дереву, прыгнуть в обжигающе-холодное море, чтобы выплеснуть все и хоть немного прийти в себя.
Это необходимо, потому что дома ждут родители, которые ни о чем не должны догадаться…
И она гуляла – по мокрым осенним улицам, по усыпанным листвой дрожкам парка по озябшими голыми деревьями, по вымощенной булыжником набережной од пронизывающим холодным ветром, который, казалось, пробирал до костей, забираясь под расклешенное пальто и короткую юбочку. Она шла, не чувствуя ни холода, ни ветра, ни дождя, ничего не чувствуя…
Родители уже спали, поэтому даже не пришлось делать хорошую мину при плохой игре, а утром она убежала на работу, где ее, по счастью загрузили по полной, так что не было времени не только думать о чем-то постороннем, но даже выпить чашку кофе.
Прошел месяц. Она жила, словно на автомате – ходила на работу, в магазины, готовила еду, улыбалась маме, слушая рассказ про очередные сериальные страсти. И только ночью она оживала, во снах рядом с любимым. Он ей просто снился, всегда. Радостный, улыбающийся, добрый и ласковый, и она просыпалась с улыбкой. Ей не хватало именно его улыбки, ласковых прикосновений, губ, рук. Она была очень тактильна, и прикосновения и объятия значили очень много.
По утрам она неважно себя чувствовала – от перенапряжения, нервов, хронического недосыпа. Часто кружилась голова, но у нее была дистония, да еще и осень, к тому же это все казалось такой ерундой…
В конце ноября совсем похолодало, и зарядили дожди. Утром на работу она вставала с трудом и только после обеда немного приходила в себя. Слабость и головокружение начинали раздражать, и едва не упав в обморок в Торговом центре, она все-таки решила сходить к врачу.
Добрый пожилой доктор радостно посоветовал сходить в аптеку и купить тест на беременность. Его слова повергли ее в легкий шок, ведь она же пила таблетки, поэтому такой исход событий совершенно в расчет не принимала…
Доктор оказался прав, а гинеколог на осмотре огорошила и сроком – больше 12-ти недель. Правда, потом, посмотрев на ее ошеломленное лицо, сказала, что в принципе, может написать поменьше и выдать направление.
– Направление? Куда? – все еще переваривая новость, она плохо соображала, что говорит врач.
– На аборт, конечно, милочка, – доктор смотрела на нее, как на сумасшедшую, – вы молодая, не замужем, зачем оно вам?
– Нееет, – она так яростно замотала головой, что чуть не потеряла сознание от головокружения, – спасибо, нет, не надо, – подхватив вещи, вылетела из кабинета, словно боясь, что врач догонит и насильно отправит в больницу. Отдышалась только на улице. Села на лавочку и задумалась…
С одной стороны, она была рада, что ее любовь продолжится в маленьком создании, которое уже жило внутри нее, в ребенке, который – она в этом была уверена – будет похож на него… На него… В этом и была вся загвоздка… Он наверняка не ожидал, не планировал и, скорее всего, не хотел бы этого малыша. Получается, она его подставляет, пусть не нарочно, но факт остается фактом.
Сказать – он почувствует себя связанным, обманутым, обязанным заботиться о ней и малыше, а этого она не хотела. Это ее ребенок, и она сама о нем позаботится. Конечно, скрывать тоже было не здорово, и она понимала это, но позвонить и сообщить ему новость так и не смогла.
Она приняла другое решение – уехать. Фирма, в которой она работала, как раз открывала филиал в другом городе, и там нужны были сотрудники. Условия предлагали очень хорошие, даже обеспечивали жильем.
Родители переезжать отказались, но брат неожиданно поддержал ее, и она уехала.

Ее сын появился на свет ранней весной, и в самом деле был очень похож на отца – тот же цвет глаз, римский нос, волевой подбородок, и такой же упрямый характер.


***

Он стоял под мелкоморосящим дождем и смотрел ей вслед. Она уходила с прямой спиной и гордо поднятой головой. От него. Совсем. Он сам так решил, потому считал, что на одном желании отношений не построишь, хотя он все еще хотел ее – до одури, до умопомрачения, до дрожи в пальцах, которые он сейчас сжимал в кулаки… Догнать ее, обнять, впиться губами в холодные губы, стереть с лицо дождь и слезинки – он точно знал, что она плачет – схватить на руки, донести до машины, раздеть, обнимать, целовать, врываться в ее тело, слушать ее стоны и то, как она шепчет его имя… Так хочется, но нет, он этого не сделает. Он просто проводит ее взглядом и уйдет. Так будет лучше и правильнее. Он боялся ее сломать, но еще больше страшился сломаться сам…
Дождавшись, пока она скроется за поворотом аллеи, он повернулся и пошел в другую сторону, купил в киоске пачку сигарет и зажигалку. Остановился, прикуривая… С наслаждением затянулся. Как давно он бросил курить? Пять лет назад… и вот снова потянулся за сигаретой…
Работа, работа, работа… Последние пару месяцев он жил только работой, стараясь не думать о ней и не хотеть. И в общем, оно получалось, почти…
В конце ноября зарядили дожди, сильно похолодало, и однажды промокнув, он тяжело заболел. Пневмония. Двусторонняя, затяжная, с осложнениями.
Выписавшись из больницы, он позвонил ее брату – приближался Новый год, время отдать все долги, и ему нестерпимо захотелось узнать, что у нее все в порядке. Для очистки совести.
– Она уехала, в другой город, там открыли филиал ее фирмы, – прозвучало в трубке холодно и отчужденно.
Он сначала даже обрадовался, что так случилось, потому что откровенно боялся встретить ее в магазине, в кафе, в компании общих друзей. Встретить… и начать все сначала или продолжить, не важно… А потом огорчился… Он все-таки хотел ее поздравить… Ну, значит, не судьба.
Праздники прошли в каком-то угаре – компании, девочки, теплое море и солнце, много солнца. Оно было необходимо ему после болезни.
А потом его снова захватила работа, и жизнь вошла в привычную колею.
На Валентинов день он не отправил ни одного поздравления, хотя получил их более десятка… От нее валентинки не было, да он и не ждал, если честно, ну разве только где-то очень глубоко внутри, в том уголке его сердца, где она все еще жила…
Весна наступила неожиданно и как-то сразу. Зазеленели деревья, начали распускаться цветы, дурманя запахами, потеплело так резко, что он из зимних ботинок переобулся сразу в летние туфли, а теплую куртку сменил на пиджак.
И вот такой теплой душной весенней ночью он проснулся от того, что она звала его по имени. Голос звучал так явно, словно она в самом деле была рядом… Он сел на постели – никого, только тело ноет от неудовлетворенного острого желания.
Холодный душ не спас, ему нужна была женщина. Не просто женщина, зачем обманывать себя – он хотел определенную женщину, одну-единственную, ее. Давно надо было позвонить, узнать, приехать, но гордость не давала ему этого сделать… Глупая гордость…
Утром он позвонил ее брату, выслушал все, что тот о нем думает, и узнал ее адрес. И телефон, который оказался прежним…
Звонить не стал, сразу поехал – что такое 200 км – ерунда.
Улица, дом, подъезд. Домофон. Звонить и объясняться тут не хотелось, поэтому он терпеливо дождался, пока из подъезда кто-то вышел, и придержал дверь. Несложный подсчет, и он знает этаж…
Звонок прозвенел неожиданно громко, и словно в ответ на этот резкий звук за дверь заплакал ребенок.
Он сначала опешил и едва не ушел, но неожиданно пазл в голове сложился в четкую картинку, и стал понятен ее отъезд, и ругань ее брата… Ребенок, его сын или дочь…
– И как долго ты собиралась скрывать его от меня, – почти прокричал он в открытую дверь.
– Пока ты сам не захотел бы нас увидеть, – ответила она, посмотрев на него. Глаза сверкают, голова высоко поднята, нервы выдают только руки, теребящие ворот рубашки...