теткина квартира

Теткина квартира



   Жизненный ресурс каждого  неотвратимо истощается, и может иссякнуть внезапно, как разряженная батарейка.
Стоп - заглох мотор жизни, казалось бы вечной. И сам того, не желая, скоропостижно ушел из жизни очередной гражданин в расцвете творческих сил и желаний. Только и успеет подумать: каково же это неуловимое счастье - жизнь. И эта истина неподвижной маской запечатлеется на челе.
Тетке Марье повезло. Она дожила до восьмидесяти. И даже устала от жизни  и старческих болезней. Она  медленно умирала в своей постели,  ощущая, как замедляет темп ее жизненный мотор.
Уже как месяц - не ходила, отказали ноги. Не обслуживала себя. От нее дурно пахло, и племянницы, морща нос, поспешно покидали ее в последние дни тлеющей жизни,  бросив на край кровати бутылки с водой, неочищенные апельсины или морковный сок в пластиковой коробке с зацементированной пробкой.
Они навещали  ее  по очереди, через день, и чувствовалось, что она их утомляла. У них ведь свои дела, работа, дети, а тут еще она  повисла на них грузом, на противоположном конце Москвы.
Марья в последнее время уже ничего не ела, и только пила воду. Ничего слаще и вкуснее в этот миг для нее не было, чем глоток чистой воды. Организм  еще цеплялся за жизнь за счет крепкого, выносливого сердца.
Она лежала одна долгими днями и ночами в комнатке двухкомнатной квартиры  блочной пятиэтажки. В памяти мелькали обрывки  ее жизни , начиная с детства…Ясно видела родителей, домик в деревне, и годы войны в холодной заснеженной Москве, когда она румяной бедовой девчонкой с русой косой, рыла окопы и траншеи. Вспомнился симпатичный голубоглазый лейтенант, раненный под Можайском, которого она выхаживала в госпитале, где приходилось работать медсестрой. Он  умер у нее на руках. Она видела его лицо очень отчетливо, он улыбался ей, и манил к себе, раскрывая объятия. Мелькнул в памяти  первый  муж, затем второй…. Вспомнился Игнат, водитель базы, который возил ее за продуктами на склад и в  магазин…. А по пути они заезжали  в его квартирку на Малой Бронной…
Все они уже там, ждут ли ее или нет? Неужели это, и  вся ее жизнь…. Жаль, что не смогла родить детей. В комоде  до сих пор не распакованы наборы хрустальных рюмок, серебряной посуды, ювелирных изделий, списанные с базы товары. Сегодня этот груз стал антикварным и  на миллионы потянет. И все так останется в комоде и в сундуках. Кому достанется - неизвестно, а ей теперь, что с них толку. Остались только две племянницы, дочки двух ее сестер, которые, тоже, уже там…
Во рту опять пересохло, и она жадно глотнула воду из пластиковой бутылки…. Квартира достанется одной из племянниц, кому, не знала, завещание специально не писала, хотя, каждой говорила, что квартира записана на нее. При этом предупреждала и ту и  другую, чтобы, никому про это не говорили. И каждая из них надеялась на наследство. Потому  терпели старую тетку, и выносили из под нее, то, что дурно пахло.
-Надо бы разделить было поровну, а то ведь перегрызут друг друга,-  вдруг подумала она, сколько же глупостей делают живые в жизни, портя жизнь глупостями, как салат  горчицей.
В глазах снова помутнело, и она увидела земляничную полянку  и себя маленькой девчонкой, радостно собирая в  ведерко душистую ягоду…Земляники тогда в лесах, около деревни, было  видимо, не видимо, и она невольно ощутила ее душистый вкус во рту. Бледные вялые губы невольно раздвинулись в  счастливой улыбке.
Вдруг в памяти всплыло лицо ее матери Антонины. Она тоже, когда-то, также медленно угасала на даче ее покойной сестры. А у нее  времени не было мать навестить. Тогда у нее был самый пик карьеры, ее заведующей базой назначили. А это   - постоянные совещания, заседания, комиссии, проверки и командировки по стране и за рубеж.…Даже на похороны  матери она не успела…
Мама погрозила ей пальчиком, и она вся сжалась и даже намочилась в постель, превратившаяся в последнюю неделю в пуховый туалет…
Мария вздохнула, словно хотела оправдаться перед мамой, но не поймав воздух, так с открытом ртом провалилась в глубокую бездну , из которой уже не возвращаются. На лице застыла умудренная маска смерти мудрости. Больше она не будет делать глупости. Глупость это удел легкомысленных живых, которые беспечно проживают  жизнь, выбрасывая день за днем вместе с пакетами мусора на помойку.
    Через два дня пришла племянница Вика, и, увидев бездыханную тетку с открытым ртом, упала в обморок то ли от страха, то ли запаха, который источало ее тело…
    А за дверью уже пенилась глупость живых. Агенты  ритуального сервиса слетелись, как воронье на труп, почувствовав запах мертвечины.
За новопреставленного клиента  развернулась драка между двумя представительницам  ритуальных услуг. Они тягали друг друга  за волосы и лягались каблуками. Очень выгодный бизнес на мертвых деньги делать.
Две племянницы тоже обзывали друг друга бранными словами, и  готовы были вцепиться друг другу в волосы – начиналась тяжба за наследство. Они судорожно запихивали в свои сумки хрусталь, серебро и прочее имущество тетки, которое попадало им под руки.  Глупость живых  безумствовала. Расценки похоронные и стихийный спор за наследство вытеснили память о покойной…
Участковый хотел всех оштрафовать. Он был разочарован, что у покойницы объявились наследницы. Надеялся квартирку прибрать к своим рукам…
Ее похоронили на Николо- Архангельском,  рядом с могилками ее отца, матери, и двух сестер, Клавдии и Глаши.
Теперь там появился  еще свежий холмик с  портретом  тетки в молодости, красивой женщины, с русой заплетенной в волосы косой. Другой фотографии не нашлось.
Племянницы были заняты делами по- важнее. Ругая покойную последними словами, за то, что не оставила завещания, готовились через суд оспаривать ее наследство. Искали  адвокатов, подкупали судей. Наследство, хоть, и не большое, но квартирка в Москве, даже в пятиэтажке – это капитал.
Неожиданно появилась ее внебрачная дочь от Игната, кстати, вылитая тетка в молодости. Сочная блондинка с брызгающей красотой. Затребовала свои права на квартирку. Бои обещали быть бескомпромиссными, как бои без правил на арене. Старшую племянницу Антонину от нервных переживаний внезапно разбил инсульт, и ее отвезли в больницу. Этим воспользовалась младшая племянница Серафима, и состряпала у нотариуса  завещание на свое имя, подделав подпись тетки.…
Глупость живых не знала предела, мудрость мертвых таила  гробовое молчание.