Путешествие в зиму

– Девочки, собирайтесь, едем кататься на лыжах.
– Ты уверен, что это хорошая идея? Я снег видела только в детстве и на лыжах никогда не стояла.
– Думаю, тебе понравится.
– Дааа? Ну ладно, но если не понравится…
– Что будет тогда?
– Увидишь.


Приглашал ты всех, вернее, то, как это было преподнесено, приглашением назвать нельзя, скорее, это был приказ, ультиматум, естественно в мягкой форме, но все-таки. Только у сестры и бабушки нашлись свои дела, любимая подруга тоже не пожелала составить нам компанию, так что в горы кататься на лыжах поехали лишь ты и я.
Впрочем, это было уже как-то привычно – мы часто куда-то ходили и ездили вдвоем. Может быть, даже слишком, но мне это нравилось. Я привыкла, и мне было хорошо.
Дорога петляла, забираясь все выше и выше. Увозя нас из привычной и любимой весны нашего городка в снежную холодную зиму.
Печка работала исправно, в машине было тепло, я откинулась на сиденье и задремала, а когда открыла глаза, даже зажмурилась от слепящего белого снега, который лежал вокруг, сколько хватало глаз. Чистый и какой-то искристый, он был, казалось, везде и совсем не напоминал грязно-серые сугробы и кашу под ногами, которые считались снегом в городе моего детства. Да и такой снег был большой редкостью. Он почти сразу таял.
Только однажды я видела настоящий – такой же белый и чистый, когда ездила в горы с отцом на Рождество, но об этом я вспоминать не любила. Та поездка была спрятана где-то очень глубоко в тайнике моего сердца, как все немногие счастливые мгновения, которые я провела вдвоем с отцом.
– Приехали, вылезай, – ворвался в мои воспоминания твой веселый голос.
– Может, сразу обратно? – попыталась я оттянуть неизбежные мгновения выхода наружу их теплой машины.
– Не выдумывай, – улыбаешься, качая головой, – а ну-ка, марш на улицу
– Как скажешь, – я осторожно открыла дверцу и ступила ногой на снег, – совершенно не разделяя твоего энтузиазма. – Оооой – резкий поры ветра, сдувший снег с крыши машины прямо мне на волосы и за шиворот (или это ты постарался???) придал неожиданное ускорение, и я вскочила на ноги, смешно отряхиваясь, как Чарли – большой сенбернар нашего соседа, когда вылезает из моря. Ты рассмеялся так радостно, что мне совершенно расхотелось сердиться, и я неожиданно для самой себя улыбнулась, а потом тоже рассмеялась.
– Пойдем устроимся в мотеле и погуляем. – радость в твоем голосе передалась и мне, захотелось побегать по снегу и пошалить, и идея приехать сюда больше не казалась такой бредовой, да и холодно не было, а лыжи, с этим тоже что-нибудь придумаем.
– Хорошо, только сначала просто погуляем, без лыж, разве что санки можно взять, – смотрю лукаво-вопросительно, надеясь, что прокатит.
– Согласен, но только сегодня. – Ура, получилось, – я чуть не прыгаю от радости.

Через полчаса, устроившись в уютных комнатах и переодевшись, выбираемся на прогулку. Снег искрится на солнце столь ярко, что приходится надеть темные очки, чтобы не щуриться. Лицо я тоже намазала солнцезащитным кремом, памятуя, как в поездку с отцом у меня обгорел нос и противно шелушился и облезал примерно недели две после возвращения.

Желание пошалить не проходит, поэтому я хватаю пригоршню снега, скатываю довольно увесистый снежок и кидаю его в тебя. Но не тут-то было – снежок пролетает мимо, а твой, пущенный в ответ, попадает точно мне в плечо.
Ах так, ну погоди, – наклоняюсь, беру варежками снег, сколько могу удержать, и просто швыряю его в тебя, только ты опять уворачиваешься, а я подскальзываюсь и падаю навзничь прямо в мягкий сугроб, смешно взмахнув руками. Тут же вскакиваю, отфыркиваясь с намерением продолжить сражение. Снежки летят в обе стороны с переменным успехом, я бегаю по поляне, петляя, как заяц, смеясь и показывая тебе язык, и естественно, совершенно не смотрю под ноги, поэтому, в конце концов все-таки снова падаю, но теперь уже не тороплюсь вставать. Вся одежда на мне все равно в снегу, так почему бы не использовать падение, чтобы, например, изобразить снежного Ангела, или…
Раскидываю в стороны руки и ноги, наблюдая за тобой из-под ресниц, впрочем, ты все равно не видишь лукавства в моих глазах, скрытых солнечными очками, хотя, наверное, чувствуешь подвох (ты же очень хорошо меня знаешь), поэтому подходишь медленно и осторожно.
Я улыбаюсь, словно говоря, что все хорошо, и никаких коварных планов в моей голове нет, и ты подаешь мне руку. Резко вскакиваю, и лишь только обретаю вертикальное положение, толкаю тебя в грудь, одновременно делая легкую подсечку, и уже ты летишь в сугроб… но победа моя оборачивается фактически поражением, потому что, падая, ты все так же крепко держишь меня за руку, и вот мы уже оба барахтаемся в снегу, весело смеясь…

…Яркий луч солнца, пробившийся сквозь плохо пригнанные жалюзи, попадает мне прямо в глаз, но просыпаться я совершенно не желаю, потому что сегодня точно не удастся отвертеться от лыжной прогулки. А мне так не хочется делать того, что я абсолютно не умею, и хотя именно ты учил меня плавать, кататься на велосипеде и роликах, в этот раз мне почему-то неловко от собственной неуклюжести. Может быть, ты просто выросла, – усмехается внутренний голос, – вот и не хочется ударить в грязь лицом на глазах симпатичного мужчины. – Ничего подобного, – пытаюсь я возразить, – это тут совсем не причем, какого мужчины? – но слова замирают на губах, мысли путаются, а сердце пропускает удар, потому что в глубине души я понимаю, что это, пожалуй, так и есть, но об этом не стоит знать никому, тем более тебе…

Медленно одевшись, выхожу из номера и спускаюсь в столовую.
– Ну, наконец-то, долго спать изволите, юная леди, – говоришь ты совсем как бабушка и смеешься. – Доброе утро, или скорее день, потому что я уже позавтракал и даже успел немного покататься. Лыжня великолепная. Ешь скорее и поехали.
– Доброе утро, – я усаживаюсь за стол и начинаю нарочито медленно намазывать тост маслом, потом вареньем, затем так же медленно пить кофе, меланхолически жуя этот самый тост.
– Ну, ты готова? – отрицательно качаю головой и начинаю намазывать маслом второй тост. Ты нетерпеливо барабанишь пальцами по столу, потом встаешь и выходишь из столовой, а я продолжаю озорничать, и мне это безумно нравится.
Встаю я из-за стола, только убедившись, что ты начинаешь окончательно терять терпение, и шутка может плохо закончиться, но на улицу выхожу все так же медленно…

…Наконец лыжи пристегнуты к моим ногам, руки держат палки, и я стою на вершине горы… Тут очень красиво, и если б не необходимость скатиться вниз, я была бы просто счастлива, любуясь окружающим пейзажем. Искристый снег, яркое солнце, горы в белой дымке, облака, похожие на каких-то экзотических животных – все это остается в моей памяти кусочками пазлов, которые потом я буду складывать в целостную картину, рассказывая бабушке о нашей поездке… но это будет потом, а пока – надо ехать.
…Оттолкнувшись палками и слегка присев, начинаю спуск. Ветер свистит в ушах, сердце колотится, как бешеное, потому что скорость нарастает, как я ни стараюсь ехать помедленней, и вот мне уже плевать, как я выгляжу, совершенно не важно, что не умею, потому что это захватывает, давая удивительно ощущение полета и неизвестно откуда взявшейся радости. Отдавшись чувствам и ощущениям, на минуту теряю бдительность, и … барахтаюсь в неожиданно оказавшемся на моем пути сугробе, смешно дрыгая ногами, с которых никак не желают сваливаться лыжи…
– Все в порядке? – ты вытаскиваешь меня из сугроба, ставишь на ноги и помогаешь отряхнуться.
– Ага, в полном, – пытаюсь вытереть мокрое лицо тыльной стороной ладони и немного поеживаюсь – холодно и щекотно от попавшего за шиворот снега. – Поехали.
Дальнейший спуск, как и еще пара следующих, проходят без эксцессов.

Как же это оказывается здорово – кататься на лыжах. Снег, ветер, скорость, слепящее солнце и уходящая за горизонт лыжня, твоя улыбка и мой радостный смех – сколько раз в родном городке я буду вспоминать эту поездку, как и другие счастливые мгновения нашей жизни. Счастливые и неповторимые, как и все остальные…