29.03.2016
12864
12864
НОЧНОЙ ГОСТЬ. ГЛАВА 3
– Оно б, конечно, и водчонки можно за знакомство, – Василич подмигнул. – Но... на кой пытать судьбу? Место ненадежное.
– Шпана?
– Не-е, брат... Тут, знаешь, порой такое найдет – хоть в петлю, даже на трезвую голову! А уж по пьяни... Ты, кстати, форму получил? – спросил он вдруг.
– На той неделе дадут.
– Пока, значит, в своем, – Василич оглядел его и... враз помрачнел, ткнувшись взглядом в нашивку на косухе.
– Ты б это... Снял бы, – указал он на скалящийся череп.– Фиг знает, конечно... Но Мусин тоже все эти черепушки рисовал, пока не сгинул.
– Что за "Мусин" такой? Я краем уха о нем даже в офисе слышал, когда к вам устраивался.
– А-а-а, – Василич, поморщась, махнул рукой. – Хрен его знает, сектант, не сектант... Духов вызывал. Он до меня тут как раз и был. Шишков Сан Саныч, что тебя привез, рассказывал: придешь, бывало, на объект, а он книжками да плошками обложится, свеча горит. Мы его ложки-плошки сожгли, на хрен, как он пропал.
– Что, запил?
– Ага, "запил"! Исчез.
– В смысле?
– Исчез, как не было. Менты приезжали, всех напрягли... Так и не нашелся. От ментов узнали: жизнь его, вообще-то, била – ребенок помер, баба ушла... Может, с того и сбрендил.
Василич вновь глянул на череп:
– Дело твое, но я бы снял – мало ли чего...
Санек задумался.
Но череп сдирать не стал – просто, сняв косуху, повесил ее на крюк у входа.
– Не-е, брат... Тут, знаешь, порой такое найдет – хоть в петлю, даже на трезвую голову! А уж по пьяни... Ты, кстати, форму получил? – спросил он вдруг.
– На той неделе дадут.
– Пока, значит, в своем, – Василич оглядел его и... враз помрачнел, ткнувшись взглядом в нашивку на косухе.
– Ты б это... Снял бы, – указал он на скалящийся череп.– Фиг знает, конечно... Но Мусин тоже все эти черепушки рисовал, пока не сгинул.
– Что за "Мусин" такой? Я краем уха о нем даже в офисе слышал, когда к вам устраивался.
– А-а-а, – Василич, поморщась, махнул рукой. – Хрен его знает, сектант, не сектант... Духов вызывал. Он до меня тут как раз и был. Шишков Сан Саныч, что тебя привез, рассказывал: придешь, бывало, на объект, а он книжками да плошками обложится, свеча горит. Мы его ложки-плошки сожгли, на хрен, как он пропал.
– Что, запил?
– Ага, "запил"! Исчез.
– В смысле?
– Исчез, как не было. Менты приезжали, всех напрягли... Так и не нашелся. От ментов узнали: жизнь его, вообще-то, била – ребенок помер, баба ушла... Может, с того и сбрендил.
Василич вновь глянул на череп:
– Дело твое, но я бы снял – мало ли чего...
Санек задумался.
Но череп сдирать не стал – просто, сняв косуху, повесил ее на крюк у входа.
