"НЕИЗВЕСТНЫЙ" СОЛДАТ. ЧАСТЬ 6: ВОЗВРАЩЕННОЕ ИМЯ

Быть может, именно эти слова произнес бы летчик Волошин, если б сейчас смог заговорить и узнал бы, что имя его не кануло в лету.

Но имя к герою вернулось не сразу: до самой смерти он так и оставался "Неизвестным".    

…Создав портрет "Неизвестного", вынужденный вернуться с Валаама Геннадий Добров в том же 1974-м был принят в графическую секцию Московского отделения Союза художников (МОСХа). Но вот с его "Неизвестным" и другими портретами инвалидов войны поначалу творилось что-то не то. Да, на словах все признавали нужность темы и мастерство художника. Да, как правило, эти рисунки брали на выставки, упоминали в каталогах, но... в выставочных залах не вывешивали.
Геннадий пытался организовать персональную выставку, однако получил отказ. Война виделась чиновникам от искусства этаким парадом под победный марш, а отнюдь не сломанной судьбой увечного солдата. Все чаще художника обвиняли в бездушии, даже в садизме – мол, не может нормальный человек столь долго и упорно рисовать увечья.
Но были и иные мнения. "Творческим подвигом" назвал рисунки Геннадия Доброва академик Дмитрий Лихачев.  
А сам художник (по крайней мере, внешне) не обращал внимания на обвинения. Ибо понимал: и он не вечен, и уж, тем более, не вечны те, кто доживал свой век в домах инвалидов, разбросанных по всей стране – от Крыма до Сибири, от Подмосковья и до Дальнего Востока... Художник торопился успеть запечатлеть тех, кому обязаны мы всем и кто сам был лишен войной всего.
Геннадий Добров посетил два десятка интернатов, где жили инвалиды. Так возникла ныне известная серия рисунков "Автографы войны". Страшные "автографы" оставила война, лишив своих солдат рук, ног и глаз...    
Только в 1986-м художнику наконец-то разрешили провести однодневную (!) выставку. Но она так потрясла людей, что ее продлили еще на два дня. Люди выходили из зала в слезах…

Затем  "Автографы войны" издали в виде альбома с текстом на трех языках. Геннадий Добров получил медаль "Борцу за мир" – ее вручал художнику известный журналист, председатель Советского комитета защиты мира Генрих Боровик. Десять лет спустя "Автографы войны" выдвинули на Государственную премию.

Недобрые недоумки, прежде обвинявшие художника в садизме, теперь с завистью шептались о том, что он "сделал себе имя" на теме инвалидов. Геннадий по-прежнему не обращал внимания на злые языки. Он спешил донести правду до наших глаз и сердец. А еще ответить на вечные вопросы: "Отчего счастье в мире – не для всех? И почему одни платят порой такую страшную цену за счастье других?"
К тому времени его "Автографы войны" стали частью экспозиции Центрального музея Великой Отечественной войны на Поклонной горе. Будете там – обязательно загляните в глаза "Неизвестному". Ибо герой, победитель, мученик – это он. Своими нынешними буднями мы обязаны его подвигу в небе и десятилетиям его мук на краю земли – без имени, семьи, прошлого и будущего...

Лишь после смерти к "Неизвестному" вернулось имя – будто из небытия. Молва об "Автографах войны" добралась и до родни Григория, все эти годы считавшей его погибшим.
"Это же наш Гриша!" – раздался однажды крик при виде "Неизвестного". И поднятые волной, идущей из самых глубин сердца, родные летчика двинулись на далекий Валаам. Уже распался Советский Союз, но никакое "ближнее зарубежье" не могло стать преградой для памяти.

Прибыв на Валаам в девяносто четвертом, родные Григория Волошина разыскали его могилу на Игуменском кладбище – маленькую, как могилка ребенка. В ней было захоронено то, что осталось от летчика. На могиле родня Григория поставила скромный обелиск. Вот он – на снимке.
Ныне Игуменское кладбище – это единственная коммунальная собственность, которая подчиняется властям ближайшего к Валааму города Сортавала. Все остальное отдано монастырю. Власть и церковь не могут решить, кому ухаживать за памятником, который... все больше ветшает.
На памятнике почему-то написано, что Григорий Волошин родился в... 1910 году. Ошибка или еще одна неясность в биографии героя? Их, неясностей, хватало и прежде: по одним документам Григорий числился погибшим, по другим – пропавшим без вести.

А само имя мученика войны Григория обрастает новыми легендами. Например, о том, что у его могилы прекратила ругаться и упала навзничь одержимая бесами женщина.
Нет, не вдруг кто-то увенчал обелиск со звездой крестом, а позже прикрепил к нему георгиевскую ленточку.


Воин-мученик Григорий, похоже, по-прежнему с нами.


С родной землей, которую спас.