02.11.2016
10920
10920
жизнь после меня
иронический монолог от третьего лица о нашей повседневной жизни
Василий Тресков
Жизнь после меня
(ироническое эссе или монолог, которого могло и не быть)
Всю ночь не спал, переживал за Гольфстрим, который, как пророчествуют телевизионные мудрецы, скоро остынет. Планета оледенеет, и значит, закроют наш универсам, где всегда свежий кефир. Очень расстроился и думал , как спасти мир.
Утром посмотрел в окно и увидел, что мусор снова не вывозится. Уже третий день. Очень обиделся на человечество за неубранный мусор во дворе. Еще, и с потолка закапало. Опять сосед Петров унитаз засорил.
Принялся обзванивать коммунальные управления и стучать в дверь соседа. Но всем было не до меня. В ДЕЗе отмечали юбилей начальника, а сосед Петров уехал к новой подруге в Новогиреево. Места себе не нахожу. Все рушится. Сообщили по радио, что спутник на землю падает, и возможно, мне на голову. А тут еще цены упали на нефть, на Украине народ скачет, на Ближнем Востоке - памятники цивилизации разрушают. От переживаний за судьбы человечества схожу с ума. Звоню во все инстанции. Но всем - не до меня. Все заняты важными делами, и как говорится, не до конца света.
А с потолка уже льет. Помчался ловить соседа в Новогиреево, но тот уехал к другой подруге в Гольяново.
По пути на почту за пенсией, на перекрестке, зацепил крылом меня за ногу изящный «порше», и проволок по асфальту. Водителю «порше» Анжеле не до меня, она доллары на евро едет менять в банк, чтобы выкупить тур на Ямайку, и потому, не останавливаясь, умчалась подальше от меня.
Доковылял до участковой больницы, а там, таких, с переломанными конечностями, и без меня девать некуда. На всех врачей не хватает, потому, что один хирург в платной клинике подрабатывал, другой - лекции читал в колледже, чтобы загородный домик в Ницце купить, и ему, конечно, было не до меня.
Приполз домой, залил раны йодом и водкой. Вроде, полегчало. Лежу в своей однокомнатной квартирке, на тринадцатом этаже. Никто мне не звонит, всем не до меня. Выглянул в окно, а во дворе – все тот же мусор. Более того, на детской площадке – гараж многоэтажный решили строить. Корчуют липы и черемуху, которыми я еще с детства любовался. Встрепенулся, засуетился, забыв про боль, принялся звонить по инстанциям. В полиции - переаттестация, в ЖЭКЕ – руководство на взятке - попалось. Заняты все, кроме меня. А я всех своими проблемами от важных дел отвлекаю. Хоть, исчезай из этой жизни, чтобы никому не мешать. И вдруг, на самом деле, в сердце тромб оборвался, и провалился в безмятежье, туда, где всегда темно и спокойно, и никаких проблем. Лежу под столом, с открытым ртом, и благообразным выражением вселенской мудрости на лице.
Я пролежал в квартире три года – никто не вспомнил меня. Я высох, мумифицировался и стал даже лучше выглядеть, чем при жизни. Вспомнили про меня судебные приставы, слишком большой долг за квартиру накопился. Взломали дверь и со мной поздоровались…
Теперь в квартирке моей живут незнакомые люди, которые ругаются с соседом Петровым, который снова засорил унитаз, и переживают вместо меня, что будет с землей, если остынет Гольфстрим, и планета покроется коркой льда на тысячелетие.
Жизнь после меня
(ироническое эссе или монолог, которого могло и не быть)
Всю ночь не спал, переживал за Гольфстрим, который, как пророчествуют телевизионные мудрецы, скоро остынет. Планета оледенеет, и значит, закроют наш универсам, где всегда свежий кефир. Очень расстроился и думал , как спасти мир.
Утром посмотрел в окно и увидел, что мусор снова не вывозится. Уже третий день. Очень обиделся на человечество за неубранный мусор во дворе. Еще, и с потолка закапало. Опять сосед Петров унитаз засорил.
Принялся обзванивать коммунальные управления и стучать в дверь соседа. Но всем было не до меня. В ДЕЗе отмечали юбилей начальника, а сосед Петров уехал к новой подруге в Новогиреево. Места себе не нахожу. Все рушится. Сообщили по радио, что спутник на землю падает, и возможно, мне на голову. А тут еще цены упали на нефть, на Украине народ скачет, на Ближнем Востоке - памятники цивилизации разрушают. От переживаний за судьбы человечества схожу с ума. Звоню во все инстанции. Но всем - не до меня. Все заняты важными делами, и как говорится, не до конца света.
А с потолка уже льет. Помчался ловить соседа в Новогиреево, но тот уехал к другой подруге в Гольяново.
По пути на почту за пенсией, на перекрестке, зацепил крылом меня за ногу изящный «порше», и проволок по асфальту. Водителю «порше» Анжеле не до меня, она доллары на евро едет менять в банк, чтобы выкупить тур на Ямайку, и потому, не останавливаясь, умчалась подальше от меня.
Доковылял до участковой больницы, а там, таких, с переломанными конечностями, и без меня девать некуда. На всех врачей не хватает, потому, что один хирург в платной клинике подрабатывал, другой - лекции читал в колледже, чтобы загородный домик в Ницце купить, и ему, конечно, было не до меня.
Приполз домой, залил раны йодом и водкой. Вроде, полегчало. Лежу в своей однокомнатной квартирке, на тринадцатом этаже. Никто мне не звонит, всем не до меня. Выглянул в окно, а во дворе – все тот же мусор. Более того, на детской площадке – гараж многоэтажный решили строить. Корчуют липы и черемуху, которыми я еще с детства любовался. Встрепенулся, засуетился, забыв про боль, принялся звонить по инстанциям. В полиции - переаттестация, в ЖЭКЕ – руководство на взятке - попалось. Заняты все, кроме меня. А я всех своими проблемами от важных дел отвлекаю. Хоть, исчезай из этой жизни, чтобы никому не мешать. И вдруг, на самом деле, в сердце тромб оборвался, и провалился в безмятежье, туда, где всегда темно и спокойно, и никаких проблем. Лежу под столом, с открытым ртом, и благообразным выражением вселенской мудрости на лице.
Я пролежал в квартире три года – никто не вспомнил меня. Я высох, мумифицировался и стал даже лучше выглядеть, чем при жизни. Вспомнили про меня судебные приставы, слишком большой долг за квартиру накопился. Взломали дверь и со мной поздоровались…
Теперь в квартирке моей живут незнакомые люди, которые ругаются с соседом Петровым, который снова засорил унитаз, и переживают вместо меня, что будет с землей, если остынет Гольфстрим, и планета покроется коркой льда на тысячелетие.
